Что случится, если в затерянной патриархальной японской деревушке заведутся особые японские вампиры? На этот вопрос мне блестяще ответило аниме «Шики / Восставшие».
В первой трети повествования ещё ничего толком и не ясно, просто люди постепенно начинают пропадать, а потом некоторые из них появляются уже в ином виде и только ночью. Во второй трети люди постепенно разбираются в происходящем и дают монстрам бой, каждый в меру своих сил и способностей. В третьей части … коротко говоря всё сгинуло в огне.
Стилистически «Шики» значительно лучше обычной «вампирской беллетристики», в каком-то смысле даже реалистичнее – никакой излишней романтики или готичности.
Некоторая неканоничность (на европейский взгляд) местных кровососов неоднократно обыгрывается в самом аниме и только помогает автору задавать главный вопрос произведения: «Кто же большее чудовище: обычный человек или зверь?»
В несколько затянутой второй части повествования настойчиво поднимаются действительно экзистенциальны вопросы: шики имеют душу, сохраняют воспоминания и характер, пытаются осознать своё существование (можно даже упомянуть в этой связи dasein). От вариантов поведения персонажей по отношению к бывшей семье меня просто охватывал ужас – можно ведь попытаться обратить родственников, причём без точной гарантии на успешность процесса…
Как мне показалось, шики ещё и символизируют собой иностранцев-«гайдзинов» - их особняк и одежда подчёркнуто европеизированы.
Традицонное общество робеет, отступает до последней черты, молодёжь «фанатеет» от всего непохожего на родительский быт и мечтается убраться хотя бы в соседний город.
Главные герои – сплощь интеллигенты (детишки из первых серий лишь прикрытие) врач, писатель-монах, священник, адвокат, студент.
Национальная элита (в данном случае врач) защищает свой народ, не щадя сил и не чураясь сомнительных методов.
Рефлексирующий писатель в последней серии и вовсе спасает главного шики, естественно являющегося анимешной девочкой с большими глазами (точнее с большими сочащимися тьмой провалами глаз), при этом лично замарав руки убийство собрата-человека. Бывший монах говорит при этом – раз Бог отвернулся от существа, то и судить человеческими моральными мерка это существо нельзя. Сравним с кошмаром Ивана Карамазова: «если Бога нет, то всё позволено!». Нигилистическая бездна, о которой писал Достоевский, оказывается куда страшнее, чем банальный вампир.
Попытка выставить восставших некими жертвами людского погрома в конце повествования меня как-то совершенно не убедила, я склонен считают её либо формальным художественным приёмом, либо некоей формой иронии и стёба.
Один из главных героев, социопат Юки, ставший восставшим, но не примкнувший к их стае, заявляет, что он не на стороне людей, а против шики, так как они лишают его свободы выбора, которая всегда есть у человека.
О ценностях авторов, мне как человеку слабо знакомому с японской культурой, судить трудно. Я бы сказал, что «Шики» – это экзистенциальная притча о Чужих, осмысляющее таким образом противоречие национального и про-западного в жизни современных японцев. Форма «ужастика про вампиров» вторична по отношению к цели.
Этот сериал направлен как против оголтелого мультикультурализма, ультра-толерантности, так и против традиционного «консервативного», «примордиального» общества. Высмеивается пафосный героизм, нарочитое чистоплюйское ханжество, интеллигентская гиперрефлексия, часто повторяется идея «цель оправдывает средство» и принципы «меньшего зла» и «разумного эгоизма». Авторы ставят много вопросов, не давая ответов. На мой взгляд, «Шики» – это эклектичное, антимодернистское произведение, пропитанное безысходным цинизмом.
