DВ принципе, у Стража было несколько женщин, но все прочие как-то меркли в его памяти перед Морриган. Хотя он сам говорил, что никогда не думал, будучи просто "пыльной тряпкой", что когда-нибудь свяжется с не-гномкой, да ещё и с магичкой.
Любомысл так до конца и не решил, с чего именно началась их взаимная "симпатия". Да и вообще, была ли она, эта симпатия, или же это с самого начала был хитрый план Морриган, или даже не Морриган, а кого-то или чего-то ещё. И всё же, первый раз он увидел ведьму во время испытательного похода в дикие земли Коркари - она внезапно оказалась на их пути, ни капельки не опасаясь 4 вооружённых воинов, и как-то так само собой получилось, что увели всех четверых с собой, на встречу с Флемет. Гному почти удалось выкинуть её из головы, однако когда он очнулся после остагарской катастрофы то находился голым на кровати под насмешливым взглядом Морриган. Без топора под рукой Страж засмущался и судорожно пытаясь найти одежду и оружие, завёл немного нервный разговор. Магичка тоже было не слишком-то одета и изъяснялась немного устаревшими певучими оборотами речи. Какого же было удивление обоих Стражей, когда Морриган по воле матери оказалась их невольным попутчиком!
Любомысл не удержался и спросил умеет ли она готовить и, после саркастического признания в умении варить отличные яды, отметил, что и в этом случае она как кулинар превосходит Алистера. Подалуй, этого была его первая удачная фраза в адрес магички.
Впервые нечто общее они почувствовали в людском городе, который был одинаково чужд как сыну Камня, так и дочери Болот. Люди косились на них обоих с недоверием и подозрением, значительном большим чем выпадающее на долю Алистера. Забавно, но оба они настороженно относились к магам Круга и храмовникам. Гном вообще недолюбливал магов и потребителей лириума, Морриган привыкла воспринимать их как угрозу для своей свободы. Также оба страдали излишнеё тяга к драгоценным камням, ювелирным изделиям и магическим артефактам - хотя Морриган предпочитала кольца и посохи, усиливающие её Дар, а Любомысл предпочитал амулеты, защищающие от последствий чужих даров.
Ведьма почти всегда находилась рядом со Стражем - и в гномьих подземельях, и в лесах эльфов, в землях людей. Хотя Зеврану как-то удалось вытащить отряд без колдуньи в "одно милое местечко в денеримском порту". В целом, основным совместным занятием у них были и война и любовь соответственно. Сочетание убийственной магии и ловкого владения топорами оставляло мало шансов большинству рядовых встречных. С другой стороны, Морриган и Любомысл частенько уединялись "для совещаний" в разных труднодоступные местах: болотных трясинах, закоулках склепов, расщелин скал и даже вершинах деревьев. Один раз в ходе такого совещания было совершенно случайно сломано редчайшее чучело однорого огра, стоящее в малопосещаемом отделе "Лавки древностей".
Споры с Морриган были любимым развлечением доброй (в обоих смыслах) половины отряда, и если Алистер участвовал в них недобровольно, то остальные при любом удобном случае старались блеснуть остроумием или красноречием перед ведьмой. Наученный их опытом, Любомысл старался избегать дружелюбных фраз в адрес храмовников и всех женских существ половозрелого возраста, вне зависимости от степени их расы и привлекательности - "на всякий случай," – объяснял он это это недоумевающему Огрену. Особенно раздражали Морриган бесконечные указания, как именно пользоваться магией, какие школы учить и в каком случае какие заклинания применять. "Ты же гном, - орала ведьма, - ты даже не способен увидеть большую часть моих проклятий!". "Ну и что, - настаивал Страж, - я всё равн оспособен понять, что не обязательно швырять раз за разом в сторону меня и Алистера огненные шары. Пользуйся магией Духа - она-то прицельная. И вообще тебе давно пора научиться делать наше оружие телекинетическим!". "Теле.. что?, - сплёвывала ведьма, - Я и слов-то таких не знаю, в кругах не обучалась."
остальные напарники... да кто их спрашивал собственно. Однако, мнения были разные: Винн читала занудные проповеди о долге стражей и опасностях отступников, Рексик особо не вникал, Стэн и Шейла были в целом равнодушны, Лелиана и Зевран немного обижались, что им уделяется меньше внимания, но быстро нашли способ обходиться обществом друг друга, Алистер страдал молча, Огрен, к сожалению страдал больной фантазией и довольно громогласно.
Первый поцелуй был немного неудачен, самую малость. Любомысл потянулся немного наудачу, арссчитывая встретить сопротивление и продолжить игру дальше. Ведьма, вовсе не привыкшая к таким играм не отстранилась и их губы соединились. К сожалению, в этот момент у Морриган ещё было на уме неиспользованное заклинание конуса холода. В этот раз знаменитая гномская устойчивость не сработала. Оттаяв, Любомысл не мог уже с уверенностью вспомнить каким именно был этот поцелуй и насколько глубоко он зашёл... А Морриган всегда только смеялась в ответ на его вопросы и говорила, что должна же быть какая-то тайна в их отношениях.
Большую часть времени и Страж, и ведьмы выглядели вполне влюблёнными. Но разговоров о совместном будущем они старательно избегали. Причём более старательно, чем просто люди, неуверенные в том, что переживут Мор, а как-то по-особому. Иногда, гном сидел ночью у костра и дёргал себя за бороду. Его терзали сомнения - не было ли всё происходящее притворством, коварным расчётом, или даже тёмным колдовством. Ведьма тоже иногда внезапно уединялась у себя и не пускала никого. В такие минуты она задумчиво водила ногтём по маленькому зеркалу в изящной золотой оправе и думала о чём-то своём, иногда её губы озаряла торжествующая улыбка, позже сменяющаяся немного грустной рассеянностью – она задавалась тем же вопросом.
О прошлом Страж мало кому рассказывал, да и мало кто понял бы его. Если о вертлявых и ясноглазых подружках сестры он иногда мог рассказать какую-нибудь забавную историю, то про свои отношения с мрачными и жёсткими жительницами родного квартала предпочитал не распространяться.
Любомысл так до конца и не решил, с чего именно началась их взаимная "симпатия". Да и вообще, была ли она, эта симпатия, или же это с самого начала был хитрый план Морриган, или даже не Морриган, а кого-то или чего-то ещё. И всё же, первый раз он увидел ведьму во время испытательного похода в дикие земли Коркари - она внезапно оказалась на их пути, ни капельки не опасаясь 4 вооружённых воинов, и как-то так само собой получилось, что увели всех четверых с собой, на встречу с Флемет. Гному почти удалось выкинуть её из головы, однако когда он очнулся после остагарской катастрофы то находился голым на кровати под насмешливым взглядом Морриган. Без топора под рукой Страж засмущался и судорожно пытаясь найти одежду и оружие, завёл немного нервный разговор. Магичка тоже было не слишком-то одета и изъяснялась немного устаревшими певучими оборотами речи. Какого же было удивление обоих Стражей, когда Морриган по воле матери оказалась их невольным попутчиком!
Любомысл не удержался и спросил умеет ли она готовить и, после саркастического признания в умении варить отличные яды, отметил, что и в этом случае она как кулинар превосходит Алистера. Подалуй, этого была его первая удачная фраза в адрес магички.
Впервые нечто общее они почувствовали в людском городе, который был одинаково чужд как сыну Камня, так и дочери Болот. Люди косились на них обоих с недоверием и подозрением, значительном большим чем выпадающее на долю Алистера. Забавно, но оба они настороженно относились к магам Круга и храмовникам. Гном вообще недолюбливал магов и потребителей лириума, Морриган привыкла воспринимать их как угрозу для своей свободы. Также оба страдали излишнеё тяга к драгоценным камням, ювелирным изделиям и магическим артефактам - хотя Морриган предпочитала кольца и посохи, усиливающие её Дар, а Любомысл предпочитал амулеты, защищающие от последствий чужих даров.
Ведьма почти всегда находилась рядом со Стражем - и в гномьих подземельях, и в лесах эльфов, в землях людей. Хотя Зеврану как-то удалось вытащить отряд без колдуньи в "одно милое местечко в денеримском порту". В целом, основным совместным занятием у них были и война и любовь соответственно. Сочетание убийственной магии и ловкого владения топорами оставляло мало шансов большинству рядовых встречных. С другой стороны, Морриган и Любомысл частенько уединялись "для совещаний" в разных труднодоступные местах: болотных трясинах, закоулках склепов, расщелин скал и даже вершинах деревьев. Один раз в ходе такого совещания было совершенно случайно сломано редчайшее чучело однорого огра, стоящее в малопосещаемом отделе "Лавки древностей".
Споры с Морриган были любимым развлечением доброй (в обоих смыслах) половины отряда, и если Алистер участвовал в них недобровольно, то остальные при любом удобном случае старались блеснуть остроумием или красноречием перед ведьмой. Наученный их опытом, Любомысл старался избегать дружелюбных фраз в адрес храмовников и всех женских существ половозрелого возраста, вне зависимости от степени их расы и привлекательности - "на всякий случай," – объяснял он это это недоумевающему Огрену. Особенно раздражали Морриган бесконечные указания, как именно пользоваться магией, какие школы учить и в каком случае какие заклинания применять. "Ты же гном, - орала ведьма, - ты даже не способен увидеть большую часть моих проклятий!". "Ну и что, - настаивал Страж, - я всё равн оспособен понять, что не обязательно швырять раз за разом в сторону меня и Алистера огненные шары. Пользуйся магией Духа - она-то прицельная. И вообще тебе давно пора научиться делать наше оружие телекинетическим!". "Теле.. что?, - сплёвывала ведьма, - Я и слов-то таких не знаю, в кругах не обучалась."
остальные напарники... да кто их спрашивал собственно. Однако, мнения были разные: Винн читала занудные проповеди о долге стражей и опасностях отступников, Рексик особо не вникал, Стэн и Шейла были в целом равнодушны, Лелиана и Зевран немного обижались, что им уделяется меньше внимания, но быстро нашли способ обходиться обществом друг друга, Алистер страдал молча, Огрен, к сожалению страдал больной фантазией и довольно громогласно.
Первый поцелуй был немного неудачен, самую малость. Любомысл потянулся немного наудачу, арссчитывая встретить сопротивление и продолжить игру дальше. Ведьма, вовсе не привыкшая к таким играм не отстранилась и их губы соединились. К сожалению, в этот момент у Морриган ещё было на уме неиспользованное заклинание конуса холода. В этот раз знаменитая гномская устойчивость не сработала. Оттаяв, Любомысл не мог уже с уверенностью вспомнить каким именно был этот поцелуй и насколько глубоко он зашёл... А Морриган всегда только смеялась в ответ на его вопросы и говорила, что должна же быть какая-то тайна в их отношениях.
Большую часть времени и Страж, и ведьмы выглядели вполне влюблёнными. Но разговоров о совместном будущем они старательно избегали. Причём более старательно, чем просто люди, неуверенные в том, что переживут Мор, а как-то по-особому. Иногда, гном сидел ночью у костра и дёргал себя за бороду. Его терзали сомнения - не было ли всё происходящее притворством, коварным расчётом, или даже тёмным колдовством. Ведьма тоже иногда внезапно уединялась у себя и не пускала никого. В такие минуты она задумчиво водила ногтём по маленькому зеркалу в изящной золотой оправе и думала о чём-то своём, иногда её губы озаряла торжествующая улыбка, позже сменяющаяся немного грустной рассеянностью – она задавалась тем же вопросом.
О прошлом Страж мало кому рассказывал, да и мало кто понял бы его. Если о вертлявых и ясноглазых подружках сестры он иногда мог рассказать какую-нибудь забавную историю, то про свои отношения с мрачными и жёсткими жительницами родного квартала предпочитал не распространяться.